Фашисты и энкавэдэшники.

Находя внутренний конфликт в психике человека, вижу картину, которая напоминает мне ситуацию, происходившую во время Великой отечественной война, когда в бой отправляли штрафные батальоны. Впереди были немцы, а за спиной у этих людей стоял отряд энкавэдэшников,  который расстреливал всех, кто не захочет идти на верную смерть.

Эта участь постигает тех, кто не может рассчитать собственные возможности и силы, потому что не знает о себе. У человека представление о своей личности такое же туманное, как и о реальности в целом. Что он может и что он хочет на самом деле покрыто для него тайном и мраком.

Есть некая структура, назовем её «Требующий достижений», у З.Фрейда она названа «Карающее супер Эго», хотя, на мой взгляд, это название не отображает полностью сути, так как оно карает потом, а в начале толкает человека осуществить действие, к которому он абсолютно не готов. Из примера про войну, это будут как раз «энкавэдэшники». Они требуют победы и прорыва, хотят достижений и побед. Карать они будут, если не захочешь, не сможешь это сделать. Наказывать будут чувством вины и комплексом неполноценности.

Страх перед «фашистами» – это «Карающее око» которое накажет за ошибку, обесценит и умножит на ноль всего тебя, а не только твое действие. Поэтому заранее страшно что-то делать и лучше даже не начинать, чтобы уберечь себя от боли, которую ты обязательно причинишь себе наказывая себя сам. И действительно, если ты не умеешь, не можешь и не научен, жить в реальной жизни, то реальность причинно-следственно прореагирует на тебя, не специально, и не жестоко, как кажется нам, а вполне логично. И человек с трудом понимает, что ему надо изменить способы выстраивания отношений с реальностью, поменять инструменты взаимодействия, а не обесценить всего себя, целиком, считая плохим и несостоятельным или же считать ответственными за свое состояние других людей.  

Откуда появляются «энкавэдэшники», думаю понятно. Это наши прекрасные установки о том, что в этой жизни надо состояться. И если личности получится договориться с ними и трансформировать их, превратив из карающих органов в ненавязчивых бизнес проектировщиков, умных, интеллигентных в очках, которые советуют и подсказывают, а не толкают на гибель, то война прекратится. Но у многих они на столько садистичные, что даже «энкавэдэшникИ» – это про них еще мягко сказано, они как надсмотрщики над рабами на плантации сахарного тростника.

И человек мечется между этими ребятами, в ужасе ожидания наказания и отвращении к себе от собственной ничтожности.

Это я тут расписала это все по ролям, а человек чувствует только тревогу, сводящую с ума. Он смутно понимает, что должен что-то делать, но как, понятия не имеет. И если сделает попытку раньше, чем будет действительно готов, то в который раз убедится в том, что он никто, ноль и неудачник.

Просчитать результат своих действий ему невозможно, так как нет понимания какой он. Субъективность изнутри, переносится на мир и он становится такой же искаженные и непонятный, как восприятие человеком самого себя. И тогда человек делает рывок, с криком, закрыв глаза, несется вперед, как наш штрафной батальон, лишь бы прекратить это, не ждать уже и не чувствовать эту испепеляющую тревогу внутри. И если ему хватит сил вырваться вперед из окопа, то он влетает в реальность с перекошенным ртом, с глазами наполненными страхом, с винтовкой наперевес. И реальность, в лице других людей, смотрит на этого вырвавшегося из внутреннего ада, с непониманием того, от чего это человек кричит, почему он агрессивный, если можно спокойно поговорить и решить все вопросы. Эти люди из реальности даже не подозревают, что человек копил уже пару суток гнев и силы, чтобы наконец-то сказать вслух о том, что ему не нравится, когда берут его чашку и пьют из нее. Его страх перед «фашистами» в его голове был так велик, что он уже не тестирует, что в реальности на самом деле не «фашисты».

И еще есть один вариант, ни чуть не лучше, когда человек вообще не разрешает себе действие. У него страх «немцев», страх перед неудачей, позором еще больше, чем страх перед «энкавэдэшниками». У таких людей чувство вины – родная ежедневная эмоция. Они ее будут испытывать по любому поводу, так как считают, что ответственны даже за плохое настроение «фашистов» по ту сторону фронта.

У психоаналитиков так и спрашивают: «Скажите, что мне делать?». И если начинаешь говорить: «Подождите, еще рано, надо, чтобы структуры психики достаточно изменились, надо инструменты нужные наработать. Пока только наблюдайте за собой», то человек послушает, послушает и все равно сделает по своему, потому что загранотряд подпирает, и шепчет на ушко: «Слабак».