4 часть статьи «Её величество Пустота»
Карающие структуры психики, неполноценность и пустота.
4 часть статей из цикла "Её величество пустота".
Понятие «карающее Супер-Эго» введено З.Фрейдом. Эта структура психики попеременно является то садистической, то благоволящей, а другая часть — "невинной". Фрейд был поражен саморазрушительным "навязчивым повторением" некоторых пациентов, а также их "негативной терапевтической реакцией", в дальнейшем он связал это с инстинктом смерти и первичным мазохизмом.
Мы разберем этот феномен с точки зрения теории «Клинического психоанализа дефицитарных состояний Эго».
Внутри психики многих анализантов происходит процесс самоуничижения. Это навязчивое садистические атаки человека на самого себя, во время которых он обесценивает себя, считает себя ничтожеством, сомневается в своей ценности и презирает себя, за то, что не соответствует неким идеалистическим критериям. Если попросить анализанта описать, как были сформированы эти критерии несоответствия, то человек обычно приводит примеры других людей, сравнивая себя с ними, или же говорит, что он не такой, как надо.
Особенно это присуще анализантам, которые сразу после рождения столкнулись с холодностью значимого объекта. Холодность значимого объекта могла быть связана с послеродовой депрессии матери, невозможностью матери присутствовать рядом с ребенком, не эмпатичностью матери, инфантилизмом матери. Общее во всех этих случаях то, что мать не смогла создать с ребенком психо-эмоциональную связь. То есть, ребенок не смог получить от ухаживающего за ним объекта понимания его психических потребностей и соответственно их удовлетворения. При этом его физиологические потребности, такие как еда, сон, комфорт – могли удовлетворяться в полной мере.
Любая неудовлетворенная потребность после первичного раздражения через некоторое время станет болью. Боль будет нарастать. И если нет возможность удовлетворить потребность, нет соответствующего навыка, как это сделать, то снять внутреннее напряжение можно лишь с помощью нахождения для себя объяснения, то есть посредством мышления. Человек ищет причину, идею, концепцию, за которую хватается, чтобы вытащить себя из несостоятельности, в которую он попал. «Это карма такая», «бог терпел и нам велел», «это все из-за него», «от судьбы не уйдешь», «этому суждено было случиться», «это все из-за родителей».
Главная концепция этих идей состоит в том, чтобы вывести из ответственности самого человека, назначить виновным кого-то другого и для этих целей подойдут даже весьма пространные понятия, такие как карма, судьба, порча. Психике очень важно возложить вину на кого и что угодно, только бы не на себя. Человек не может выдержать самостоятельно свою несостоятельность, потому что в этот момент включаться карающие внутрипсихические структуры, которые мы описывали в начале статьи.
Поиск виновного во вне это менее патологическая ситуация, чем самоуничтожение самого себя. В этом случае человек экстернализирует (выносит во вне) свое недовольство и агрессию.
Наше мышление способно уменьшить интенсивность боли. Это происходит за счет символизации, которая позволяет конвертировать массу возникающего возбуждения в мысль, по принципу прохождении по цепочке: возбуждение-ощущение-чувство-эмоция-идея. На каждом этапе поименования накал переживания снижается. Идея несомненно может быть ложной и тогда подобная ситуация будет повторяться постоянно, но сиюминутную анестезию психике, может обеспечить даже фантазм, даже весьма абсурдная идея.
В утробе матери ребенок получал удовлетворение потребностей мгновенно. По пуповине к нему поступает все, что ему надо для роста и развития. Он защищен со всех сторон околоплодной рубашкой и объект рядом с ним всегда. После родов ситуация меняется коренным образом. Возникает фрустрация (неудовлетворенность), к которой ребенок не привык и в этой неудовлетворенности он ощущает себя абсолютно беспомощным без возможности что либо самостоятельно сделать. Ребенок сталкивается с:
- комплексом органной недостаточности, так как не может ничего предпринять и изменить ситуацию;
- комплексом ментальной несостоятельности, так как не может ничего помыслить и сказать.
Что же «мыслит» наш новорожденные ребенок при возникающей у него фрустрации и неудовлетворении потребностей? Ведь для того, чтобы справится с тем, что происходит, он может использовать только имеющийся у него в наличии внутренний ресурс, самого себя.
В первые месяцы после родов, ребенок находится на додиадной стадии развития, то есть присутствие объекта он еще слабо тестирует, поэтому спроецировать в объект неудовольствие невозможно. С рождения до полутора месяцев в роли объекта выступает его собственное тело, поэтому оно и будет контейнером для недовольства, так закладывается фундамент психосоматических болезней. У ребенка эгоцентризм формируется еще в утробе матери. Ребенок не знает о том, что есть внешний мир и другие люди, кроме него. Он один и поэтому он единственный может быть причиной всего происходящего с ним. Он и источник боли, и источник удовольствия.
Давайте допустим, что новорожденный ребенок переживает состояние неудовлетворенности и в этом состоянии он может только горько плакать и если его некому понять, он остается наедине с тем, что у него внутри. Потребность или завершается ее удовлетворением или порождает несостоятельность переходящую в проваливанием в пустоту.
Думаем каждому из вас знакомо состояние, когда ты понимаешь, что ничего не можешь не предпринять и придумать. И все наши потребности, на которые психика не смогла сформировать навыки их удовлетворения и образуют пустоты, то есть дефицитарности в психике, а точнее в Эго.
Соприкосновение со своей дефицитарностью анализанты описывают, как падение в «кроличью нору», погружение в пустоту, полный мрак в котором ничего нет, как нахождение в открытом космосе. При всем многообразии этих описаний их объединяет то, что человек ощущает себя «ничем», то есть его нет. И это состояние пугает гораздо больше чем смерть.
Анализанты описывают, как они не могут уснуть, потому что при погружении в сон они перестают быть, исчезают или же они просыпаются среди ночи в ужасе от того, что они исчезли. Обычно им помогает успокоиться еда или питье, это самый быстрый способ возобновление контакта с телом и получения удовольствия. Помимо этого еда является фантазийным контактом с объектом, который на первых месяцах обозначал свое присутствие в моменты кормления.
Итак, новорожденный ребенок внутри своей психики летит в пустоту дефицитраности и ему нужна мысль, которая прекратит это падение. Мысль может быть только о самом себе и соответственно виновным в происходящем ребенок может назначить самого себя. Если бы можно было преобразовать мысль ребенка в слова, то они бы были приблизительно такими: «Со мной что-то не так». И у ребенка точно есть состояние для сравнения, в утробе было все так, и он получал удовлетворение потребностей, а после того, как он родился, он совершил ошибку, сделал что-то не то и поэтому он не может получить то, чего хочет. Ребенку надо стать каким-то другим, таким, каким он был раньше и тогда он будет наконец-то счастлив.
В метании между этими двумя прото-мяслями и формируется два патологических симптома, которые в последствии, исказят развитие всей личности и ее идентификацию:
«Я не такой как надо»
«Мне надо стать таким как надо».
Симптом всегда создает для психики больше проблем, чем решает. И у симптома всегда высокая цена. Первоначальна психика его формирует, чтобы закрыть прореху дефицитраности, а потом вынуждена изобретать дополнительные симптомы, чтобы справится с последствиями уже существующего. И таким образом по рекурсивному принципу работы психики, симптомы образуют некую матрешку, которую психоаналитику приходится разбирать, пока не будет устранена первопричина. Для связи с внешним миром человек использует симптом, четвертого, пятого порядка, который лишь отдаленно сопряжен с тем, из-за чего все это началось.
Мысль «я не такой как надо» в последствие обрастает множеством её интерпретаций: «я недостаточно умный», «я недостаточно красивый», «я недостаточно талантливый», «я недостаточно удачлив. Эти садистические атаки тогда, в самом начале жизни, были единственным способом ребенка уберечь себя от страха небытия, от поглощения его пустотой. У взрослого человека, этот архаичный защитный механизм, постоянного нападение на себя, отбирает все силы, опустошает, вселяет страх неуверенности и как следствие парализует всю его активность и невозможность достигать цели.
Анализнаты рассказывают о том, что это психическое насилии над собой они могут осуществлять часами, днями, лишая себя сна, возможности радовать жизни.
Анализанты пытаются бороться с этими атаками, ища оправдания, аргументируя свою невиновность. Но это не может возыметь действия, потому что раскроется «пасть» дефицитарности, объяснение происходящего хоть чем-то жизненно необходимо психике. Единственным средством, которое может хоть как-то снизить накал, становится обвинение других в том, что сейчас происходит. Но если психика не перешла в диадную фазу, то есть у неё не появился ментальный репрезентант объекта, другого человека, то она полностью замкнута на самой себе и нет виновного, кроме себя самого во всех бедах.
Эти атаки на себя снижаются, когда человек соматизирует проблему, то есть заболевает или же соглашается с мыслью, что он действительно ничтожество, что он отвратительный и с него требовать ничего нельзя. То есть когда человек соглашается с тем, что он не имеет никакой ценности как личность. Когда же он заболевает, то у него появляется жалость к самому себе, он разрешает заботиться о себе.
Болезнь или ничтожность. Вот такой патологический выбор приходится делать личности. Ничтожность при этом чревата тем, что тогда человек может принять решение себя убить. Раз он не представляет никакой ценности, раз он «ничто», то убить это существо уже не жалко. Помимо этого самоубийство наконец-то избавит от боли и от нападения на себя самого.
Чтобы обрести хоть какую-то ценность человек может выбрать для себя служение объекту, в надежде на то, что объект когда нибудь удовлетворит наконец-то его потребности. Но так как человеку для служения объекту надо вновь отменять себя и свои потребности, он вновь попадает в состояние «ничто» и опять растворяется в пустоте дефицитраности. И опять, и опять вынужден садистически нападать в худшем случае на себя, в лучшем случае (если это так можно назвать) на объект (другого человека) или ненавидеть мир в целом.
Проблема этой патологии еще состоит в том, что мысль «мне надо стать таким, как надо», заранее недостижима и поэтому неосуществима, так как была сформирована в настолько раннем возрасте, что не имеет ни критериев, ни меры. Она тотальна, глобальна и поэтому недостижима. Человек идет к этой планке, а планка автоматически удаляется от него. Как бы человек не усовершенствовал себя, каких бы высот не достигал, показатели его соответствия будет поднимать все выше вместе с этим. Потому что это не конкретные параметры, а клиническая пара его спасающего от пустоты симптома «Я не такой как надо». Пока есть «я не такой как надо» с ним в мертвой сцепке есть мысль «я еще недостаточно хорош». И пока человек не научится удовлетворять сам свои потребности, не станет ценным для самого себя, ему нет возможности избавиться как от этих мыслей, потому что страх всасывая в пустоту вселяет тотальный ужас беспомощного младенца.
Он мечется в этих крайностях, с короткими передышками на служение объекту, на болезни или успокаивается в признании себя ничтожеством.
Вся эта трагедия произошла в момент фиксации психики на первичном рассудочном центре, который отвечает за выживание. Нейронные сети, на которых фиксируется этот паттерн поведения, при попытке изменить их, будут мгновенно активизировать страх смерти и психика всеми силами будет пытаться сохранить все так, как оно есть. Пусть это патологично, но это уже когда то помогло выжить, а психоаналитик предлагает анализанту способ, который он не знает и поэтому это похоже на предложение человеку шагнуть в пустоту неизвестности, шагнуть в пропасть и погубить себя.
Но выход, несомненно есть.
Если читателям будет интересна эта тема, то мы продолжим ее обсуждение в следующих статьях.
Автор Ольга Демчук
Иллюстрация Alex Reisfar
P.S. Благодарю моих клиентов за возможность исследования этих процессов и Эдуард Ливинский за понимание глубины и помощь в осмыслении материалов для цикла этих статей